Практически почти по-теософской доктрине Кали-юги. Прямо таки пророческий взгляд и оценка происходящего.
Не время уходить Путину
Евгений Финайлов: Мир переходит в новое качество торжества преступного.
"Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей" (Ф.М.Достоевский).
Одной из граней этой борьбы является противостояние государственной власти, олицетворяющей силы добра, и преступного мира, несущего на себе отпечаток всего злого. Во власть всегда отбирались люди высокодуховные, способные по своей природе противостоять натиску мира тьмы, они-то и не давали преступности поднять голову слишком высоко. (Конечно, были и исключения, но сейчас мы не об этом.)
Все осложнилось, когда от парадигмы власти царей мир начал переходить к парадигме власти вообще, власти, не сконцентрированной на личности одного человека. Процесс, казалось бы, позитивный, но получилось так, что, если раньше все недостатки и издержки власти не выходили за рамки личности царя и уходили в историю вместе с ним, каждый раз возрождая надежду на лучшее в его преемнике, то теперь весь негатив никуда не девался, а накапливался в самой институции власти, как таковой, постоянно снижая запас ее прочности независимо от того, какие формы эта власть имела.
Ложь, лицемерие, корыстные мотивы, несправедливые войны, военные преступления и убийства – все это накапливалось в ее (власти) копилке, грубо говоря, последние двести лет, и в результате получилось так, что человек преступного мира, питерский "решала", взошедший на трон не самого последнего государства, смог сказать всему остальному, так называемому, цивилизованному миру: "вы – такие же, как мы!".
И будет ошибочно думать, что это сравнение лежит в плоскости наций или цивилизаций, или того или иного государственного устройства. Здесь именно сравнивается цивилизованный мир с миром криминальным, который и представляет Путин. Это становится ясно из его психологии, основанной на личной ущербности. Именно эта ущербность лежит в основе психологии всякого преступника, когда он свою ущербность пытается компенсировать той или иной внешней силой (ножом, пистолетом, кастетом, ракетой), а какую форму это сила примет, – форму преступного мира или форму спецслужб, – это уже детали и дело вкуса.
Поэтому, когда Трамп говорит, что Путин жестко стоит на своих позициях, то надо ясно понимать, что это не позиции России, цивилизации или чего-то там еще, а позиции глобального криминала в его не юридическом, а скорее метафизическом смысле. Он говорит от имени всех убийц, насильников, воров и диктаторов, от имени дьявола Достоевского: "вы – не лучше нас". И вся проблема в том, что он не далек от истины, если слово "истина" здесь вообще уместно.
Лицемерие, замаскированная в благовидные формы, коррупция, ложь, неуемное обогащение – все это так разъело институты государственной власти во всех местах цивилизованного мира, что таким людям, как Путин, стало возможно совершить революцию, а криминалу в его лице вылезти на самую поверхность и предъявить свои права.
Очарование Трампа Путиным органически вписывается в такую картину. Ведь это тот Трамп, который имеет не только вокабуляр, но и менталитет пятиклассника, а дети криминалом всегда очаровывались и перед ним цепенели. Это состояние оцепенения Путину очень удобно для того, чтобы завершить свою игру по рационализации и оправданию собственных военных преступлений, и пока для него все идет по его плану.
Но на лице Трампа не только оцепенение, но и огорчение: он чувствует, что участвует в чужой игре, но мечтает о своем, строит свои прожекты, поэтому ничего с собой поделать не может. И в этой игре Путин, конечно же, его переигрывает, поскольку именно он, Путин, а не Трамп (он только учится), спасает себя, как любой преступник, и поэтому его чувства и интуиция предельно обострены, и он просчитывает Трампа на раз-два. Но это детали, главное же в том, что революция совершается и мир переходит в свое новое качество торжества преступного.
Совсем как у Исаии: "Увы мне! злодеи злодействуют и злодеи злодействуют злодейски". Гениальность этой фразы еще и в том, что она в точности передает настроение беспомощности в противостоянии той революции, которую совершает сейчас зло. А кто будет этой революции противостоять? Свободный мир, сторона света, как ее принято называть?
Это тот "свободный мир", о котором, в том числе, как нельзя лучше, сказал Н.Бердяев:
"Те, которые перед революцией творили неправду, а не новую лучшую жизнь, совсем не могут претендовать быть носителями правды перед лицом неправды, творимой революцией, ибо они виновники неправды революции. Месть – безобразное явление и мститель уродлив, но обличать безобразие мести не может тот, кто своей неправдой вызвал месть. Духовно именно он должен увидеть частичную правду в этой мести".
Но не только это. Само деление на черное и белое говорит о нашей беспомощности, о критической поверхностности мышления, в котором невозможно найти настоящих ответов. Но такую поверхностность обнаруживает не только обыватель, от которого ничего другого и не ожидают, но и далеко не последние умы "свободного" мира. Например, The New York Times, оценивая результаты встречи в Анкоридже, пишет: "Фактически Путин получил самый ценный подарок: возвращение в общество мировых лидеров". Но это лишь еще одна попытка сохранить тот мир, то общество, которого уже не существует, еще одна попытка убежать от реальности, как убегали от нее Байден, Шольц и прочие, а вместе с ними и все мы. Ведь на самом деле происходит обратное:
Путин не возвращается в "общество мировых лидеров", а он, Путин, губами Трампа, засасывает этих лидеров и все "свободное" общество в свой мир, в свою парадигму преступного торжества. В этом и есть суть революции, лицом которой Путин выступает.
Но надо сказать, что и мир готов к такому повороту событий. Народ созрел для такого эксперимента над собой. Столетиями выковывался тип буржуа, мещанина, обывателя, лишенного личной ответственности и готового для собственной безопасности и комфорта терпеть любое насилие, творимое над его соседом. Но теперь пришло и его время. Поэтому все должно дойти до своего логического конца, и, следовательно, сейчас не время исчезать или умирать Путину, как многие того желают, – его лицедейство в самом разгаре.
Что касается самого обывателя, то он напрасно думает, что новая реальность его не коснется: в ней придется жить именно ему. Да, с одной стороны, происходящие изменения, легализующие и оправдывающие любые самые страшные преступления через их рационализацию (чем Трамп и Путин так интимно занимались на Аляске), освобождают обывателя от необходимости внутренней оценки этих преступлений и позволяют ему несколько расслабиться в терзаниях своей и без того притупленной совести.
Но, с другой стороны, такая легализация нарушает сами основы бытия, метафизику жизни так, что вся жизнь в целом становится некомфортной и неуютной настолько, что хочется с головой укрыться под одеялом и из-под него больше не вылезать. А это уже устойчивый признак эсхатологического, если не сказать апокалипсического пейзажа. А коли так, то скучно не будет никому. Попкорн можно не покупать и ремни не пристегивать – слишком много придется шевелить своим задом, хотя бы для того, чтобы просто выжить.»
