Происшествия этого дня не закончились даже с обретением броши. Вечером, когда мы пришли домой и я за обедом развернул салфетку, из нее выпала маленькая записка. Ее содержание носит слишком личный и конфиденциальный характер, чтобы воспроизвести его целиком, но часть записки я принужден процитировать из-за присутствующего в ней упоминания на оккультный modus operandi*. Должен пояснить, что перед тем, как отправиться на холм, я набросал несколько строк в благодарность за обещание, содержавшееся в вышеупомянутом послании. Свою записку я передал мадам Блаватской, чтобы она при случае передала ее адресату оккультным способом. Когда мадам Блаватскую и мою супругу несли в джампанах по аллее для гуляния, мадам держала эту записку в руке, поскольку удобный случай переправить ее представился лишь после того, как они преодолели половину пути. Затем послание все же удалось переправить — один оккультизм знает, каким образом. Это обстоятельство мы тоже обсуждали во время пикника; когда я открывал найденную в подушке записку, кто-то предположил, что в ней, вероятно, должен содержаться ответ на мое только что отправленное послание. Но, как станет ясно читателю уже сейчас, о моем письме в этой записке не упоминалось вообще.
В записке (Письмо №3с), полученной мною за обедом, говорилось следующее:
«Еще несколько слов: зачем вам чувствовать себя огорченным, если вы не получили прямого ответа на свою последнюю записку? Она была получена у меня в комнате полминуты спустя после того, как токи для производства подушечной почты были созданы в полную силу. И если бы я заверил вас, что человеку с вашим характером нечего бояться быть одураченным, не было бы необходимости в ответе. Об одной услуге я определенно вас попрошу, а именно: после того, как вы — единственный, кому вообще что-то обещалось. — будете удовлетворены, постарайтесь вывести из заблуждения влюбчивого майора и показать ему его огромное безрассудство и неправоту."
А дело было так:
Утром в назначенное время мы пустились в путь. Сначала мы предполагали отправиться вшестером, но прямо перед выходом к нам присоединился седьмой человек. Мы несколько часов спускались по холму, а затем присмотрели для завтрака местечко в лесу, в том месте, откуда низвергался водопад. Корзины с едой были еще не распакованы; слуги разожгли чуть поодаль костер, как обычно делают на пикниках в Индии, и занялись приготовлением чая и кофе. Мы принялись шутить над тем, что из-за появления седьмого участника у нас на пикнике не хватает чашки и блюдца, и кто-то со смехом попросил мадам Блаватскую сотворить упомянутые предметы. Шутливое предложение было сделано безо всякого умысла, однако когда мадам Блаватская заявила, что это очень трудно, но она все же попробует, это сразу привлекло всеобщее внимание. Как обычно, мадам провела телепатическую беседу с одним из Братьев, а потом немного походила неподалеку от того места, где мы сидели, прогуливаясь в радиусе пяти-десяти ярдов вокруг скатерти, расстеленной для пикника. Я внимательно следил за нею, ожидая, что же произойдет. Потом мадам Блаватская отметила на земле какое-то место и попросила одного джентльмена из нашей компании принести нож, чтобы было чем копать. Выбранное ею место находилось на гребне покатого склона, густо поросшего травами, сорняками и кустистым подлеском. Джентльмен с ножом (назовем его X., поскольку в дальнейшем я еще буду о нем упоминать) первым делом принялся вырывать из земли растительность; это стоило ему большого труда, потому что кусты были жесткими и корни их тесно переплелись. Разрезая ножом землю и спутанные корни и извлекая debris* руками, он наткнулся на край какого-то белого предмета, который, когда его полностью выкопали, и оказался пресловутой чашкой. Немного погодя, чуть больше углубившись в землю, джентльмен обнаружил там и блюдце, которое подходило к чашке. Оба эти предмета поставили на землю, покрытую разбросанными корнями, так что казалось, будто корни растут прямо вокруг них. И формой своей, и рисунком эти чашка и блюдце ничем не отличались от тех, которые мы принесли с собою на пикник, и, оказавшись на скатерти, составили седьмую чайную пару. Сразу хочу добавить, что, когда мы пришли домой, моя супруга сразу же спросила нашего главного кхитмутгара, сколько у нас чашек и блюдец в этом самом сервизе. Поскольку сервиз был старым, несколько предметов из него уже успели разбиться, но слуга немедленно ответил, что чайных чашек осталось девять. Когда мы их собрали и пересчитали, оказалось, что их действительно девять, если не считать ту чашку, которую мы выкопали из земли. Вместе с нею их стало десять. Этот сервиз отличался довольно своеобразным рисунком и был куплен в Лондоне много лет назад, так что подобрать к нему чашку того же образца, находясь в Симле, было практически невозможно.
Конечно, сама мысль о том, что человек может создавать материальные объекты, пользуясь для этого лишь психической энергией, вызовет реакцию отторжения у тех, кому полностью чужда эта тема. Подобная идея не станет более приемлемой для этих людей, даже если сказать им, что чашка с блюдцем, о которых идет речь, были не сотворены, а возникли скорее как "дубликаты" уже существующих предметов. "Дублирование" объектов представляется просто особой разновидностью их сотворения — сотворением по готовому образцу. Так или иначе, но все события этого утра происходили именно так, как я их изложил. Я постарался строжайшим образом следовать правде, описывая каждую мелочь во всех подробностях. Если этот феномен был не тем, чем нам казался, то есть не чудеснейшей демонстрацией силы, о которой современная наука пока не имеет ни малейшего представления, — значит, он являлся тщательно продуманным мошенничеством. Но даже если оставить в стороне тот факт, что участие мадам Блаватской в подобном обмане представляется совершенно невероятным с нравственной точки зрения, данная гипотеза выглядит весьма шаткой. Ни один человек нормальных умственных способностей, который ознакомится с изложенными фактами или просто доверяет моему свидетельству, не может рассматривать эту версию как окончательное решение проблемы. Нет никаких сомнений в том, что чашку и блюдце выкопали из земли именно так, как я описал. Если они оказались там не с помощью оккультной силы, значит, их заранее закопали в этом месте. Но я уже описывал состояние почвы, откуда их извлекли; судя по характеру растительности, эта земля много лет оставалась нетронутой. Можно, конечно, настаивать на том, что с другого участка холма к данному месту заблаговременно прорыли тоннель, по которому и протолкнули чашку с блюдцем. Однако это предположение едва ли оправдано с физической точки зрения. Если выкопать тоннель того размера, который требуется для подобной цели, на земле наверняка останутся следы работ — однако никаких следов не было видно. Мы не нашли их даже после того, как специально осмотрели землю вскоре после феномена.
Но истина состоит в том, что теория о предварительном "захоронении" не выдерживает никакой критики, поскольку невозможно было предвидеть, что из бесчисленного множества вещей, о которых можно попросить, мадам Блаватской придется сотворить именно чашку и блюдце. Эта просьба была обусловлена конкретными, сиюминутными обстоятельствами. Если бы в последний момент к нам не присоединился еще один человек, то нам хватило бы тех чашек с блюдцами, которые упаковали слуги, и на посуду вообще никто не обратил бы особого внимания. Ее выбирали слуги; они с легкостью могли взять вместо данных чашек какие-то другие, и никто из гостей не знал об их выборе заранее. Если бы чашку и блюдце действительно зарыли в землю с целью обмана, мошенникам в процессе подготовки пришлось бы также заставить нас выбрать для пикника именно то место, которое мы выбрали; но конкретное место, куда поставили джампаны наших дам, выбирал я сам, вместе с джентльменом, которого мы условились называть "X.", причем место это находилось в нескольких ярдах от точки, где потом обнаружили чашку. Если оставить в стороне прочие несообразности, которыми блистает версия о мошенничестве, возникает вопрос: кем могли быть люди, которые закопали в землю чашку и блюдце, и когда именно они осуществили эту операцию? Мадам Блаватская безвыходно находилась в нашем доме с вечера накануне, когда мы договорились отправиться на пикник, и до момента, когда мы двинулись в путь. Единственный слуга, которого она привезла с собою (парнишка из Бомбея, абсолютно не знающий Симлу), постоянно был где-то в доме с предыдущего вечера до утреннего пробуждения домочадцев. Случилось так, что в середине ночи он говорил с моим собственным посыльным, когда мне не давала спать дверь, ведущая на чердак. Ее забыли закрыть, и она хлопала на ветру; я позвал слуг и велел ее запереть. Шум разбудил мадам Блаватскую, и она послала своего слугу, который всегда спал поблизости, чтобы узнать, в чем дело. Полковник Олькотт, президент Теософического Общества, в это время также гостил у нас. Он тоже провел с нами весь вечер с того момента, как мы вернулись из своей неудавшейся экспедиции, и присутствовал при нашем отправлении на пикник. Предположение, что он потратил ночь, чтобы пройти четыре или пять миль вниз по неудобному кхуду и по лесу, где трудно найти тропинку, задавшись целью закопать чашку и блюдце, которые могли и не совпасть по виду с посудой, взятой на пикник, и даже не имея никакой гарантии, что мы направимся именно в это место, а не в другое, — словом, при ничтожной вероятности того, что все его ухищрения действительно помогут осуществить предполагаемое мошенничество, такое предположение представляется мне слишком экстравагантным. Есть еще одно соображение: к конечной цели нашего путешествия ведут две дороги, проходящие через противоположные концы верхнего полукружья холмов, на которых стоит Симла. Мы были вольны выбрать любой из двух путей, и я могу заверить, что ни мадам Блаватская, ни полковник Олькотт не принимали в этом выборе никакого участия. Если бы мы пошли по другой дороге, то ни в коем случае не попали бы в то место, где расположились на завтрак.
С какой стороны ни рассматривай предположение о том, что описанный мною феномен был мошенничеством, такая версия все равно противоречит здравому смыслу. Но это еще не все: по мере развития моего повествования, когда только что изложенный эпизод можно будет сравнить со случаями, произошедшими позднее, подозрение в мошенничестве будет выглядеть все более и более нелепым. Но я еще не закончил рассказ о событиях того утра, когда мы выкопали из земли чашку.
Джентльмен, названный мною X., много общался с нами в течение одной-двух недель, которые пролетели со дня приезда мадам Блаватской. На него, как и на многих наших друзей, произвели сильное впечатление феномены, происходившие в ее присутствии. Этот джентльмен со всею определенностью пришел к выводу, что Теософическое Общество, предмет забот мадам Блаватской, оказывает положительное влияние на коренных индийцев. Это мнение он не раз высказывал мне с самым горячим чувством. X. также заявлял о своем намерении последовать моему примеру и вступить в Общество. Когда мы обнаружили в земле чашку с блюдцем, это произвело сильнейшее впечатление на большинство присутствующих, в том числе и на X.; во время последующей беседы нам пришла мысль, что X. может прямо сейчас официально стать членом Общества. Насколько я помню, автором этой идеи был именно я; но я бы не стал ее выдвигать и развивать, если бы X. не принял самостоятельного и, насколько я понял, хладнокровного решения вступить в Общество. Кроме того, этот шаг не подразумевает решительно никаких обязательств, а просто служит выражением симпатии к обретению оккультных знаний и общего согласия с главным филантропическим учением, проповедующим братские чувства по отношению ко всему человечеству, независимо от национальности, расы и вероисповедания. Об этом необходимо упомянуть, принимая во внимание те мелкие досадные неприятности, которые произошли чуть позже.
X. был вполне готов принять предложение о том, чтобы прямо на месте официально вступить в члены Общества. Но для этого ему должны были вручить определенные документы: официальный диплом, который новые члены получали после того, как им сообщали масонские опознавательные знаки, принятые в Обществе. Но где нам было взять диплом? Разумеется, для собравшихся возникшая трудность была еще одной удачной возможностью испытать способности мадам. Сможет ли она раздобыть диплом при помощи "магии"? После телепатической беседы с одним из Братьев, который интересовался, как у нас идут дела, мадам сообщила нам, что диплом вот-вот будет доставлен. Она описала и его внешний вид: бумажный свиток, обмотанный чрезвычайно длинным шнуром и обернутый листьями ползучего растения. Нам предстояло найти его в лесу, где мы находились, причем искать свиток мог каждый, но найти его мог лишь человек, которому предназначался диплом, то есть сам X. Так и случилось. Мы обыскали все вокруг, и деревья, и подлесок, заглядывали всюду, куда подсказывало любопытство, но нашел свиток именно X., причем диплом выглядел в точности так, как его описала мадам Блаватская.
Здесь я должен добавить, что X. впоследствии изменил свое мнение насчет того, насколько удовлетворителен был феномен с чашкой и блюдцем. Он заявил, что, по его мнению, версия о канале, прорытом снизу, от реки, по которому могли подбросить эти предметы, обесценивает данное явление в качестве научного доказательства. Я уже обсуждал эту версию, и констатация того факта, что X. перешел на другую точку зрения, никоим образом не затрагивает изложенных мною обстоятельств. Я упомянул здесь о перемене его мнения лишь для того, чтобы читатели, которые, возможно, слышали или читали где-то в другом месте о феномене, произошедшем в Симле, не подумали, будто я стараюсь скрыть от них, что мнение X. изменилось. И в самом деле, убежденность в реальном существовании оккультных сил, которую я обрел в конце концов, является совокупным результатом всего накопленного мною опыта, так что я затрудняюсь точно определить, какой именно вклад внес в эту уверенность каждый конкретный феномен, который мне довелось наблюдать.
